По словам и. о. главы правления компании «Государственная продовольственно-зерновая корпорация Украины» (ГПЗКУ), Бориса Приходько, отказ Китая от покупки украинской кукурузы связан не только с обнаруженными в посевах вредителями и болезнями, но, и с увеличением посевов кукурузы внутри поднебесной. В это время Казахстан продолжает протесты против аграрной экспании Китая.
Специалист в аграрной области, Борсук Роман Иванович, консультирующий предпринимателей, поделился своими комментариями о проводимых земельных реформах Казахстана, которые вызвали волну негативной реакции в обществе, судебной системе и заявлениях известного казахстанского юриста, академика, доктора юридических наук и председателя Казахстанского Международного Арбитража, Сулейменова Майдана Кунтуаровича.
Арбитр или заинтересованное лицо?
— В аграрных кругах Казахстана, — сказал Борсук Роман Иванович, — к критическим выступлениям уважаемого академика уже привыкли, однако еще ни разу никто не вступал в полемику с таким авторитетным в вопросах юриспруденции человеком. Я не сомневаюсь в профессионализме доктора юридических наук, профессора и академика, но его последние статьи затрагивают вопросы юридической этики и создают не очень хорошие прецеденты. Поводом для публикации Сулейменова стала отмена государственным судом решения арбитражного суда Казахстана взыскать шесть миллионов долларов с панамской компании «Joner Overseans Inc» по требованию китайской компании «Yanhong Private Equity Management Corporation Limited».
— Не думаю, что здесь нужно обсуждать предмет спора. Нам не очень интересно, из-а чего разбираются две частные копании. Для этого есть специально отведенные места, в частности, арбитраж.
— Хорошо, не буду касаться сути дела. Но отмечу, что г-н Сулейменов лично выступал одним из трех арбитров данного дела. Но мне непонятно, в каком качестве он публикует свои критические заметки – как представитель одной из сторон по делу или как независимый и беспристрастный арбитр.
Может ли государственный суд отменить решение арбитров?
— Кому, как не г-ну Сулейменову выступать с оценкой правоприменительной практики?
— Майдан Сулейменов – это серьезная величина в теории и практике казахстанской юриспруденции. Особый авторитет он имеет в развитии института арбитража в Казахстане. Благодаря его усилиям система регулирования арбитража идет по пути минимизации вмешательства государственных судов в арбитражные решения. К сожалению, в данном деле сам Сулейменов, выступающий как один из арбитров, а так же возглавляемый им Казахстанский международный арбитраж, от имени которого он выступает, в значительной степени подрывают его же собственное дело по выстраиванию альтернативной государственному суду эффективной и независимой системы разрешения споров.
Ограничения вмешательства государственных судов в арбитражные решения могут служить законности и правопорядку в тех случаях, когда арбитраж действительно выносит решения независимо от сторон процесса.
В свою очередь, когда в решении арбитража можно усмотреть необоснованные предпочтения в пользу одной из сторон, то государственный суд не может оставаться в стороне.
Действительно по смыслу Закона об арбитраже пересмотр решений арбитража по существу, правильность или неправильность применением арбитром материального права – не дело государственного суда. Его задача – проверить процессуальную сторону, законно ли рассмотрение дела в арбитраже, а не собственно решение. Об этом, кстати, и сам Майдан Контуарович неоднократно высказывался в прессе, часто с нелицеприятными комментариями в адрес судей.
За что казнят государственных судей
— Разве не об этом он и говорит в своих публикациях?
— Когда речь идет о теории – проблем нет. Однако, совсем другое дело, когда решение арбитража очевидно пристрастно. В частности, в одном случае арбитр признает приоритет текста договора, составленного на английском языке, а в другом – составленного на русском языке. На это обратила внимание судья СМЭС города Алматы, за что подверглась обвинению в некомпетентности.
Кроме того, государственный суд применил одну из норм статьи 52 Закона об арбитраже – противоречие публичному порядку Республики Казахстан.
Отмечу, что заявление доктора Сулейменова, о том, что публичный порядок – это «вообще не о том», основываются на доктрине… академика Сулейменова.
Допустимо ли для уважаемого юриста говорить об ошибке законодателя и на этом основании требовать отмены решения судов, выступать с серьезными упреками в их адрес? Этот вопрос и мог бы быть предметом полемики, когда бы у меня была полная уверенность, что с уважаемым академиком не консультировались при составлении проектов законов и теории права.
Но когда речь идет о правоприменительной практике, любой судья должен пользоваться действующими нормами, даже несмотря на то, что кто-то, пусть даже и безусловный авторитет в вопросах права, считает их ошибкой законодателя.
Академический словарь
— Насколько это допустимо с точки зрения этики?
— На мой взгляд, вообще недопустимо, поскольку сегодня мы видим, как своим авторитетом он давит на суд, пытаясь через СМИ добиться аннулирования отмены его арбитражного решения.
А ведь г-н Сулейменов – арбитр, а не профессиональный судья, его не назначал своим указом президент, его не утверждал парламент. Тем не менее, он позволяет себе нелицеприятные высказывания в отношении всей системы правосудия, всех судей.
— В чем конкретно это проявляется?
— Заочно полемизируя с судьей СМС он позволяет себе ремарку: «Даже студенту первого курса юрфака известно», — что является оценкой ее компетентности. Отмечу, что это самое мягкое сравнение. Есть более тяжкие обвинения: «Меня тогда очень удивила вопиющая неграмотность и некомпетентность судьи Ашимхановой А.Р.». Вот другая цитата: «Но я был просто шокирован, прочитав определение, которое вынесла судья городского суда Кушербаева Л.У. Это уже не безграмотность, это сознательное нарушение закона в угоду интересам ответчика. Цена вопроса — 6 миллионов долларов». Здесь – прямое обвинение в коррупции».
Или, например: «С бытовой точки зрения перед нами типичное совковое кидалово. Казахстанские бизнесмены кинули иностранного инвестора на 3 миллиона долларов. Арбитраж пытался эти деньги вернуть, но благодаря действиям судей Ашимхановой А.Р. и Кушербаевой Л.У., эти мошеннические действия (а по другому их, по-моему, нельзя назвать) были узаконены.
Обманутый инвестор уйдет из страны, рассказывая всем, какие жулики у нас бизнесмены и какая порочная судебная система существует в Казахстане. Действия этих судей — прямая угроза инвестиционной политике нашего Президента и прямая угроза развитию альтернативных способов разрешения споров, о чем тоже часто говорит Президент РК».
Подобные замечание, сделанные в зале суда, однозначно расценивались бы как неуважение к суду. Но здесь не просто неуважение, а бездоказательные обвинения в коррупции. Если никто не пишет заявление на академика с просьбой привлечь к ответственности за клевету, то это не значит, что его выступления не должны оцениваться с точки зрения этики.
— А вы считаете, что в Казахстане идеальная судебная система и судьи непогрешимы?
— Есть презумпция невиновности. Никто не может назвать человека взяточником до тех пор, пока это не доказано в суде. А если говорить о деньгах… Я далек от мысли, что проценты от шести миллионов, которые получит Казахстанский международный арбитраж, возглавляемый Майданом Кунтуаровичем, могут мотивировать известного юриста делать такие эмоциональные заявления, говорить об уровне компетенции судей гражданских судов, и даже подводить читателя к мысли о заинтересованности в выносимом решении.
Но меня очень смущает использованная в статьях лексика – «кидалово», «беспредел» и т.д. Едва ли подобного рода слова можно отнести к юридической терминологии и использовать их при обсуждении вопросов права.
Все это создает крайне неприятный прецедент: подрывается авторитет судей, а публичное давление на суд становится нормой.
Китайский след на казахской земле
— Кто-то же должен защищать интересы инвесторов.
— Разумеется, любой человек имеет право высказать свое мнение. Но всегда важно, чтобы человек в своих выступлениях не противоречил самому себе.
В этой истории с китайской компанией я отмечу один момент, который ставит под сомнение принципиальность уважаемого мной академика.
В мае этого года, в самый разгар дискуссии о передаче земли иностранцам в аренду на длительный срок, появилось выступление Майдана Кунтуаровича, в котором он приветствовал введение моратория: «Я могу сказать не как юрист, а просто как житель Казахстана, что я очень боюсь Китая.
…я был бы очень рад, если бы к нам приехали голландцы или израильтяне с их уникальными технологиями возрождения пустынных земель. Но вся беда в том, что они не приедут, а приедут китайцы с их химией и пестицидами. Причем на 1 млн га их приедет очень много, так как, по некоторым данным, при взятии земель в аренду китайцы требуют обеспечения 80 % участия в сельхозпроизводстве китайских рабочих.
Я не экономист и не могу с цифрами в руках доказывать опасность передачи в аренду земель Китаю. Но меня очень настораживают некоторые сведения, появляющиеся в печати, о безвозвратном уничтожении земель в самом Китае вследствие нещадной эксплуатации земли и активного применения химии и пестицидов, о стремлении Китая захватить с помощью аренды земли в Африке, Латинской Америке, России, Украине и многих других странах, об отказе Австралии, Вьетнама и Филиппин предоставить землю в аренду из-за опасения потерять их навечно.
Для России возможная потеря Дальнего Востока опасна, но не смертельна. Для Казахстана с его соотношением населения страны к населению Китая как 1 к 100 потеря больших площадей и наплыв огромного количества китайцев может поставить под угрозу само существование Казахстана как суверенного государства…
…Через 25 лет китайские арендаторы высосут все соки из земли, отравят ее химикатами … Я хотел сказать уедут. Но дело в том, что они не уедут, они останутся, и еще привезут кучу своих родственников и друзей».
Спустя всего три месяца все тот же человек выступает в защиту китайской компании, которая пыталась получить большую территорию нашей страны для добычи полезных ископаемых, завезти сюда китайскую рабочую силу и сделать все то, что так пугает академика Сулейменова.
— Это, как говорится, из другой оперы.
— Конечно, это истории разного порядка. Но осадок остается очень неприятный. Хочется спросить у академика: где он был более искренен, в первом или втором случае. И вообще, что с вами происходит уважаемый академик?