Что произошло? Неужели опять востребованы посадочные места в Таращанском лесу? Опять ищем фрагмент черепа интернет-журналиста? Появился очередной майор, исполняющий роль цифрового мессии? Должна же быть какая-то причина. Попробуем разобраться.
Любой журналистский коллектив – это собрание шизофреников, неадекватных личностей и откровенных идиотов, слегка разбавленный относительно нормальными, то есть слегка вменяемыми людьми. Я знаю об этом не понаслышке, поскольку большую часть жизни провел именно в подобной творческой атмосфере. В принципе, ничего удивительного. Аналогичная ситуация складывается практически в любой организации, имеющей отношение к творческому процессу.
Условно любой журналистский коллектив можно разделить на три основные группы: менеджмент – редактора – «полевые журналисты» (те, кто непосредственно работают в информационном поле). Чисто интуитивно понятно, кто чем занимается. Менеджмент, как правило, представляет интересы собственника. «Рулит» финансовыми потоками. Зарабатывает деньги. Контролирует кадровую политику. Решает абсолютно конкретные ситуации, связанные с политическими, юридическими и экономическими «разборками». Редакторы форматируют «лицо» информационного носителя – телеканала, газеты, журнала, ФМ-станции, интернет-издания. «Полевые журналисты» обеспечивают контент. Есть еще технический персонал. Понятно, что без операторов, фотографов, сисадминов, монтажеров и прочих обеспечивающих товарищей профессионально работать нельзя. Среди снимающей братии есть удивительно талантливые ребята. Возьмем, к примеру, оператора. От него зависит, каким будет сюжет. Это чистая правда. Хороший оператор вовремя окажется в нужном месте, у него всегда будет в порядке камера, аккумуляторы заряжены. Точно так же встречаются и классные фотографы, которые без напоминания снимут именно то, что надо. Сами проникнут на объект, сделают отличные кадры в формате издания. Да, встречаются подобные уникумы. Знавал я одного мага телекамеры, писавшего очень приличные статьи в еженедельник. А в целом это конченые удоды, которых необходимо бить по почкам, пробивать ногой в горло и, для разнообразия, массировать челюсть тяжелыми предметами. Они, сука, считают себя главными и афигенно перегруженными. О своей «переработке» могут говорить часами с себе подобными животными. Всегда жрут. Как только надо снимать, так он сидит в буфете. Помыкают более слабыми в плане развития профессионального хамства журналистами.
Точно так же и фотографы. Они считают своей святой обязанностью изуродовать человека до неузнаваемости, выдавая это все за «естественный вид». Открытый рот, закрытые глаза – это для них норма. Никогда не могут найти нужное фото. Зато всегда могут найти тысячу причин, чтобы объяснить, почему ту или иную работу невозможно сделать. Уроды. Возможно, я чересчур пристрастен, но все сказанное – чистая правда. Высший операторский шик – превратить журналиста, с которым они работают в паре, в обслуживающий персонал, заискивающий перед ними, таскающий штатив и покупающий по перовому требованию еду в буфете. Эпатаж и хамство – их визитная карточка. Они считают себя творческими людьми, всю меру таланта которых никто не ценит. Да ради того, чтобы обратить на себя внимание, фотограф не только футболку «Стоп, цензура!» наденет. Он голый выбежит на прессуху. Однако оставим этих творческих людей в покое. Перейдем к «полевым журналистам». Они, как мы уже говорили, работают непосредственно в информационном потоке. То есть в парламенте, Кабмине, Администрации президента. Большая часть из них – женского пола. Как правило, блондинки. Для хорошего полевого журналиста необходимы следующие качества: наглость, хорошая память, хамство, коммуникабельность, умение раскрутить собеседника, лицемерие, наглость, патологическое любопытство, хорошо подвешенный язык, не отталкивающая внешность, умение связно изложить мысли на каком-то носителе. Не помню, о наглости я уже писал?
Работать приходится в жестких конкурентных условиях, поэтому неудивительно, что в результате сложного внутривидового отбора парламентским корреспондентом центрального телеканала становится редкая стерва. А другие просто не выживают. Как ни парадоксально, но качества, в изобилии встречающиеся у бабушек на скамейке, крайне востребованы в среде «полевых журналистов». Возьмем, к примеру, парламентскую тусовку. Кого посылают редакторы в Раду? Правильно, блондинок с более или менее развитым бюстом. Все редакторы, сука, мыслят по одному и тому же шаблону. Четыреста мужиков под «полтинник» и старше сидят в запертом помещении. Естественно, при виде некоторых частей журналистки они станут охотно делиться информацией. В результате граница между проституцией и профессиональной деятельностью становится весьма и весьма призрачной.
Парламентская тусовка является питательной средой для основной массы журналистов, специализирующихся на политике. Относительная простота попадания в Раду, наличие массы потенциальных и, главное, легкодоступных информаторов – вот причина того, что в парламенте аккредитовано около двух тысяч журналистов. Да и освещать политическую тематику как бы просто: спросил одного, другого, слепил подводку – вот и сюжет. Плыви себе по течению. Опыт показывает: после трех лет работы в подобной среде у журналиста серьезно рвет крышу. Он уже считает себя не просто «шакалом пера», рыщущим в поисках ценной информации, а недооцененным демиургом, влияющим на расклады в общегосударственном масштабе.
Близость к носителям власти оказывает на «полевиков» разлагающее влияние. У них появляются любимые парламентарии, которые общаются с ними, как с приятелями. Некоторые депутаты вообще воспринимают журналистов как бесплатных психоаналитиков, которым можно вывалить все свои переживания. Другие вступают с «полевиками» в половые отношения. Жизнь есть жизнь. В результате на выходе получается журналист с маниакальным комплексом величия. И у редактуры начинаются проблемы. Любые попытки как-то откорректировать выдающегося парламентского корреспондента разбиваются о его гипертрофированное творческое эго. Он, сука, именно так видит то или иное событие. Более того, ему откровенно насрать на формат канала или издания. По большому счету, такому «гению» вообще положена отдельная передача или ток-шоу. Просьбы отреагировать на замечания воспринимаются как жесткая цензура и притеснение светлого ума человечека, которого притесняют и не дают самовыражаться. Оказавшись в эпицентре скандала и, следовательно, внимания, подобный журналист чувствует себя по-настоящему счастливым. О нем говорят, его замечают. Власть трясется от упоминания одного только имени этого «профессионала».
В общем, в жизни каждого «шакала пера» наступает период, когда «крыша едет». Как правило, это результат недоработки редакторов, у которых не хватает времени и сил для того, чтобы «отформатировать» мозг «звездной девочки». Или мальчика. В докризисные времена проблема с накопленными обидами решалась очень просто. В избытке водились инвесторы, готовые вкладывать большие деньги в создание новых проектов. Как грибы после дождя, росли «эфэмки», журналы, газеты, интернет-издания. Не понятый прежними хозяевами журналист возглавлял новый творческий коллектив и очень быстро становился тем, на кого он с таким азартом «гнал пургу». Диалектика жизни.
Теперь ситуация изменилась. Никто о новых проектах даже не заикается. Во всех редакциях введен режим жесткой экономии. Повышение зарплат особо одаренным «шакалам пера» – явление крайне редкое. А накопленная обида требует выхода. Вот не нравится тому или иному гению «власть». Закончилось время срубания «легких денег». Совместить приятное с полезным уже не получается. Что делать? Попробовать насрать. Естественно, информационно. И в этой сфере превзойти «обиженного терпилу» никто не сможет. Он же считает себя борцом за свободу. У него есть группа поддержки. Свои зрители и свои читатели. Знавал я одну львовскую журналистку, так она прямо так и говорила: «Моим читателям это будет интересно». Или: «Мои читатели ждут совсем другого». На вопрос – а не ипанулась ли ты, милая? – она ответить не смогла.
За время независимости Украины мне пришлось наблюдать не один, и не два похода за свободу слова. Как правило, все они заканчиваются одним и тем же – наиболее активные получают гранты от многочисленных «друзей демократии», а все остальные… Ну вы понимаете. Да, со сменой власти меняются приоритеты в информационном вещании. Однако многие почему-то считают, что должны бороться с режимом. Поэтому, например, главное в освещении визита президента куда-нибудь – это акцентировка внимания на каком-нибудь негативном аспекте. Вот это смело. По-настоящему свободно. Ну а образцовое «журналистское расследование» – это фоторепортаж о том, у кого из политиков какая дача и кто какие часы (сумочки) носит. В принципе, не имею ничего против «желтизны». Даже понимаю, почему такое внимание стали уделять именно политикам. Ведь звезды шоу-бизнеса в Украине – это унылое говно. Этот рынок информационная машина переварила уже не раз. И не два. А вот депутаты, политики – свежая тема. Только зачем выдавать «желтизну» за «новые журналистские стандарты»?
Попытка эпатажа на пресс-конференции – тоже унылое говно. Причем, что интересно, практически все участники «акции» имеют работу. Даже свои телешоу. Причем, выходящие на деньги бизнесменов, представляющих новую власть. Но главное ведь не борьба за свободу, а сам процесс. Журналисты, играющие в политику, – конченые. Ничего личного. Просто клинический факт. Отработанный «материал». Еще раз повторю – никакого «восстания» нет. Это просто смешно. Опять начались игры группы «блюстителей журналистской нравственности». Они же первыми предадут. И кинут. Вот в чем фокус. Мда… Блядская среда. И, соответственно, продуцирует такие же «продукты».